— Нас ждут большие дела, — окинув взглядом своих подчиненных, громко произнес Николаев.

Остановившись прямо у ворот, водитель заглушил двигатель. Его спутники молчали, ожидая, пока сидевший рядом Иван прервет молчание.

— Мне послышалось? — неожиданно произнес Николаев.

— Кто-то едет… — задумавшись, произнес охранник, сидевший на заднем сидении.

Прождав еще полминуты, Иван вышел из автомобиля профессора. Мгновение спустя, за ним последовали и его спутники. Микроавтобус, едва различимый в предрассветном сумраке, остановился в двух десятках метров от них. Наемники покинули его, соблюдая все должные меры предосторожности.

— Пять… шесть… семь… Где еще одного потеряли? — расплывшись в улыбке, спросил Николаев, обратившись к наемникам, — а затем, поморщившись, добавил. — Скажи своим людям, чтобы стволы убрали в сторону.

Оскалившись, наемник, их очевидный вожак, дал своим подчиненным знак.

— Где восьмой? — повторил свой вопрос Иван.

— Его убили мародеры… трое парней, по шестнадцать-семнадцать лет, — собравшись с мыслями, со спокойствием ответил его собеседник. — Его подловили, когда он тащил нам выпивку, через черный вход универсама.

— Пусть этот дружок покажет руку, — стуча зубами, громко произнес Иван, указав на одного из наемников.

Услышав это, парень отступил еще на несколько шагов назад. Выхватив пистолет, Николаев прицелился, а затем сделал два выстрела, попав наемнику в левую грудь. Издав хриплый вздох, парень свалился в пыль грунтовой дороги.

Не раздумывая, другой наемник, беседовавший с Иваном, спокойно шепнул что-то одному из своих товарищей. Сорвавшись с места, бритоголовый мужчина бросился назад, в сторону Боровска. Казалось, он был пьян. Но стоявшие здесь люди хорошо понимали, что это — лишь первые симптомы болезни.

— Зачем? — едва сдерживая усмешку, спросил Иван. — К утру он «обратиться»… а потом еще многих заразит.

— Я в своих людей не стреляю, — сквозь зубы ответил наемник.

— Это мог сделать и я, — хихикнул его собеседник.

— И тем более, не позволяю всяким уродам стрелять в моих людей…

— Не кипятись, братюня, — постукивая зубами, отрезал Иван. — Теперь вы — такие же гниды, как и мы, — усмехнувшись, он добавил. — Ты своих парней на моих глазах расстреливал…

Потупив взор, охранник промолчал.

— Так что вы сюда приперлись? — после небольшой паузы спросил Николаев.

— Нам терять нечего. Нас, в лучшем случае, по закону «рассчитают»… В худшем, расправятся где-то на темной дороге и сбросят прямо в канаву.

— Я ж говорю, — усмехнулся Иван. — Такие же гниды, как и мы.

— И мы в деле, — твердым тоном произнес его собеседник, посмотрев на восток, в сторону восходящего солнца.

— Ага…? — рассмеялся Николаев.

— Вы берете нас с собой, наравне, — спокойно произнес наемник. — Или иначе… Нас — пятеро. Вас — четверо… Нам терять уже нечего. Откажетесь? Посмотрим, кто — кого.

На мгновение повернувшись к своим людям, Иван задумался. Пьяные, расслабившиеся — они едва ли могли что-то противопоставить отчаявшимся наемникам.

— Хорошо, — тихо ответил Николаев.

Жестом пригласив наемников, он направился в сторону ворот старой фабрики.

Заваленные хламом коридоры, тяжелые неповоротливые двери, уродливые просевшие лестницы и непроглядная тьма — время в этом месте шло совершенно незаметно. У Теодора и его спутников не было никакой схемы помещений, а Гавриил мог надеяться лишь на свою память.

Часы показывали шесть утра, когда путники спустились на второй ярус. Но здесь им понадобилось потратить еще шесть часов для того, чтобы разобрать завалы, перегораживавшие единственный доступный проход на третий ярус.

Было уже пять часов дня, когда Тео и его спутники добрались до просторного помещения, громадной комнаты, располагавшейся на четвертом ярусе. Семьдесят лет назад оно представляло собой казарму, предназначенную для немецкого взвода, охранявшую склад боеприпасов на втором ярусе.

Не имея иного выбора, спутники остановились здесь. Отдав Ксении большую часть своей провизии, Тео обошелся печеньем и остатками минеральной воды. Такой же скромной была и трапеза Эдуарда, поделившегося с их проводником.

Сонные и уставшие, спутники решили выспаться прямо здесь, на деревянном настиле, представлявшем некогда одну огромную кровать. Прошли считанные минуты, и комната погрузилась в сон.

— Ты кто? — спросил охранник, направив свой «Узи», в сторону парня, стоявшего посреди коридора.

— Я - мент, — растерянно произнес его собеседник.

— Как тебя зовут, мент?

— Петр… — негромко ответил полицейский.

— Ты давно здесь прячешься? — со все еще заметным напряжением в голосе спросил охранник.

— Часов с одиннадцати… мой телефон отключился, — вздохнул Петр.

— Где мы?

— Второй ярус.

— Мы, кажется, заблудились, — ответил человек в серой форме, бросив взгляд в сторону одного из проходов.

— Они, просто, за собой, завалили основной спуск вниз, на третий ярус, — тихо ответил парень.

— Что? — изумленно переспросил охранник.

— Старой мебелью и обломками стен завалили…

— Да нет же, — с резким тоном в голосе произнес один из людей в форме. — Нам важно другое: ты тут кого-то еще видел?

— Я за ними и пошел. Трое мужчина и девочка, лет двадцати, с ними, — не раздумывая, ответил Петр. — Если спуститься до нижнего яруса, можно выбраться далеко за пределами города.

— Да? Как? — с интересом переспросил человек в серой форме.

— Там есть проход в соляную щахту.

— Прямо в штрек?

— Да, — на мгновение задумавшись, согласился полицейский. — Он длинный — километра полтора-два…

— Так ты хорошо знаешь это место?

Промолчав, парень неуверенно кивнул головой.

— И есть другой путь на нижние ярусы?

— Там тесно очень, — сжав губы, ответил полицейский.

— Значит, есть?

— Я покажу, — охотно согласился Петр.

— Как Косой поживает? — неожиданно спросил человек в серой форме.

— Ты знаешь… знал Косого? — удивленно переспросил полицейский.

— Пять лет назад он помог мне в полицию устроиться, — задумавшись, его собеседник продолжил. — А тебя я помню — ты тогда рядом с братом Косого крутился… А потом я ушел, три года назад — в «солдаты удачи» подался. А потом: Осетия, Судан, Ливия… Потом в Приднестровье окопался — нас в охрану одной большой тамошней шишки взяли.

Глядя на пол, Петр погрузился в свои мысли.

— А как шеф ваш поживает? — после непродолжительной паузы спросил его собеседник.

— Евгений Петрович? Он мертв…

— Мертв?

— И Косой тоже, — вздохнув, кивнул Петр.

— Подожди, а как же Евгения Петровича угораздило? — с удивлением переспросил собеседник.

— Его смертельно ранили — он от этих ран и умер… Иван Николаев какой-то в него стрелял.

— Что? — изумленно переспросил охранник.

— Так сказал Евгений Петрович… — сжав губы, полицейский добавил. — Я был рядом, в его последние минуты.

— Ну а чего ты ждал? — произнес один из парней в серой форме, обратившись к охраннику. — Он вас рассчитает так же, как и нас.

— Евгений Петрович был лучшим другом, братом почти, заместителя нашего начальника — Бруса, — оскалившись, ответил охранник. — И для нас он был, почти что, «старшим братом».

— Ты уверен, что его Иван Николаев убил? — обратившись к Петру, спросил человек в серой форме.

— Он сам сказал… — неуверенным голосом повторил свои слова полицейский.

— Если бы это Николаев стрелял в него, то он тебе ничего уже не сказал бы, — усмехнулся охранник. — Он, даже пьяный, убил бы его сразу, — вздохнув, он добавил. — Ладно, пошли с нами.

— Надо бы эту крысу прижать, — одобрительно кивнул человек в серой форме, предвкушая победу над Иваном.

— Ты такой тупой урод, — скривившись, произнес Николаев, глядя в глаза своему собеседнику. — Я не убивал твоего Евгения Петровича.